В тот день на распутье в осеннем бору,
Как всякий, кому не судьба раздвоиться,
Охваченный грустью, застыв на ветру,
Я долго смотрел, как тропа по бугру
Сбегает к опушке и в кленах змеится…
Вздохнув, я пошел по соседней – она,
Укрытая дикой, высокой травою,
Была под ногами почти не видна,
Но, видно, свое отслужила сполна
Ходившим когда-то и этой тропою.
Две равных дороги лежали в листве,
И было в тот день на обеих безлюдно.
Я шел по заросшей, держа в голове
Мыслишку о том, что их все-таки две,
Что можно вернуться, хоть верилось трудно.
Быть может, потом, в стариковской ворчбе
Я вспомню развилку и обе дороги,
Вздохнув по упущенной сдуру судьбе…
Но путь я нехоженный выбрал себе,
Что только и важно в конечном итоге.

Войди!

Подошел я к опушке лесной.
Тише, сердце, внемли!
Тут светло, а там в глубине —
Словно весь мрак земли.

Для птицы там слишком темно,
Еще рано туда ей лететь,
Примащиваясь на ночлег:
Ведь она еще может петь.

Яркий закат заронил
Песню дрозду в грудь.
Солнца хватит, чтоб спеть еще раз,
Только надо поглубже вздохнуть.

Спел и в потемки вспорхнул.
В темной тиши лесной
Слышится песнь вдалеке,
Словно призыв на покой.

Нет, не войду я туда,
Звезд подожду я гут.
Даже если б позвали меня,
А меня еще не зовут.

Глядя на лес снежным вечером

Прервал я санок легких бег,
Любуясь, как ложится снег
На тихий лес,— и так далек
Владеющий им человек.

Мой удивляется конек:
Где увидал я огонек,
Зовущий гостя в теплый дом
В декабрьский темный вечерок;

Позвякивает бубенцом,
Переминаясь надо льдом,
И наста слышен легкий хруст,
Припорошенного снежком.

А лес манит, глубок и пуст.
Но словом данным я влеком:
Мне еще ехать далеко,
Мне еще ехать далеко.

Незапертая дверь

Прошло уж много лет
И вот раздался стук.
Тут вспомнил я, что дверь
Не заперта на крюк.

Я погасил свечу,
Неслышно прошагал,
Воздев обе руки,
Молитву прочитал.

Моя Печаль все шепчет мне

О днях осеннего ненастья,
Что краше не бывает дней -
Деревья голые в окне,
Луг, порыжевший в одночасье...

Все шепчет мне, что осень - рай.
Все хочет повести с собою:
Как тихо после птичьих стай!
Как славно стынет сонный край,
Одетый звонкой сединою.

Нагие сучья на ветру,
Туманы, вязкая землица -
И снова шепчет: все к добру,
И если я глаза протру,
То не смогу не согласиться.

Как объяснить, что не вчера
Я полюбил ноябрь тоскливый.
И стоит ли... Моя сестра,
Печаль... Ненастная пора
Со слов твоих - вдвойне красивей.

Но стук раздался вновь.
Я снял с окна затвор,
Взобрался на карниз
И соскочил во двор.

Вцепившись за карниз,
«Войдите!», прокричал
Тому, чей слышал стук
И кто в дверях стоял.

ВЕТЕР И ЦВЕТОК НА ОКНЕ

Влюбленные, вот вам рассказ
О том, что такое любовь.
Она была розой в окне,
Он - ветром ночных холодов.

Заметил ее он, когда
Январское солнце взошло,
И в клетке проснулся щегол,
И разындевело стекло,

Заметил ее он в окне,
Не ведая, что предпринять, -
Заметил - и прочь полетел,
Чтоб ночью вернуться опять.

Но лишь зимним ветром он был. -
Зимою же все естество
Скрывается в спячку, в снега... -
Не знал о любви ничего.

И все-таки он тосковал,
И рамы оконные тряс,
Чтоб роза не вздумала спать
Сейчас, когда здесь он как раз.

И может, она бы сдалась
И с ним ускользнула во мрак
Оттуда, где тишь и покой,
Где зеркало, стол и очаг,

Но нечего было сказать
Ей зимнему ветру в ответ -
И в тысяче миль от нее
Он встретил назавтра рассвет.